Прутков Козьма Петрович

В 1854 году, как метеор на литературном небосклоне, засверкало новое имя - Козьма Прутков! О, каким был потрясением этот взрыв таланта для читателей, истощенных обычными образцами словесности! Журнал "Современник", уже славившийся открытием многочисленных литературных жемчужин, даже не предполагал, какую неожиданную жемчужину он обнаружит на своих страницах на этот раз.

Настоящий литературный феномен, начинающий автор, Козьма Прутков, был представлен публике в разделе "Литературный ералаш" - приложении, где чувство юмора сливалось с изысканной словесностью. Но вспомним, каким же образом Иван Тургенев представил миру своих героев, Хоря и Калиныча, в разделе "Смесь" того же "Современника"! А теперь этот же Тургенев стал именитым автором "Записок охотника".

Светлое будущее казалось простертым перед новым поэтом, полным надежд и вдохновения. Он пришел, чтобы остаться в сердцах читателей, оставив свой след на страницах истории литературы!

Однако, стоит лишь перевернуть страницу этого литературного произведения, и перед нами открывается следующая строфа, под заголовком, полным загадок - 'К толпе'. Здесь автор, будто меняя маски, заменяет презрение к массам на снисходительное отношение к ним.

Объявив свою творческую программу таким образом, Козьма Прутков с не меньшим пылом принялся воплощать её в жизнь. Очевидно, что особенно ему близки были жанры, способствующие улучшению морали, обличению пороков: басни, комедии, эпиграммы...

Козьма Прутков, безусловно, был человеком умственных усилий. Его 'Плоды раздумья' – настоящая кладезь остроумных афоризмов, в числе которых и такие, ныне ставшие крылатыми фразами, как 'Смотри в корень!', 'Никто не обнимет необъятного', 'Не ходи по косогору, сапоги оттопчешь!', и множество других, не менее гениальных.

Следуя принципу 'сравнив прошедшее с настоящим', Прутков не только творил, но и раскрывал свои семейные корни, представив 'Исторические материалы Федота Кузьмича Пруткова (деда)'. Этот скромный поэт в предисловии заявил, что весь его род занимался литературой, и обещал издать записки отца и свои собственные. Хотя таких записок не последовало, его почтительные потомки подробно рассказали о жизни и творчестве этого выдающегося литературного деятеля.

Козьма Прутков дослужился до высокого чина действительного статского советника и директора Пробирной Палатки. Его не только цитировали такие литературные гении, как Тургенев, Герцен, Гончаров и Салтыков-Щедрин, но и его работы оказали влияние на творчество Достоевского, в частности, его стихотворение 'Осада Памбы' упоминается в романе 'Село Степанчиково и его обитатели'.

Произведения Пруткова остаются актуальными и в наше время. Его портрет, обогащенный лирой внизу, сохранился в краеведческом музее города Тамбова, а его скульптура украшает брянский парк-музей имени А. К. Толстого. Таким образом, наследие этого уникального литературного творца продолжает вдохновлять и восхищать поколения.

Таким образом, Козьма Петрович Прутков стал одним из наиболее удивительных и запоминающихся персонажей русской литературной и общественной сцены. Однако мало кто знает, что сам Прутков, со всей его богатой биографией, баснями, стихами, пьесами и афоризмами, был выдумкой поэта Алексея Константиновича Толстого и его двоюродных братьев - Алексея и Владимира Жемчужниковых. К этому курьезному творению также приложили руку другие Жемчужниковы - Александр и Лев, а также поэт Петр Ершов, автор известной сказки "Конёк-Горбунок".

Однако для создателей Пруткова он стал гораздо больше, чем просто забавным персонажем. Алексей Толстой, старший из братьев, обладал абсолютным чувством юмора и приветливым нравом, а Алексей Жемчужников, поэт сатирической поэзии, всегда оставался верен этому жанру. Весь дух и атмосфера их дружеской семьи пронизаны были жизнерадостностью и неприятием всего, что казалось унылым и тягостным.

Множество анекдотов ходило о розыгрышах, устраиваемых этой дружной компанией в петербургских чиновничьих кругах. Однажды один из них решил подшутить, нарядившись в мундир флигель-адъютанта, выдавая себя за офицера императорской свиты. В это время он объезжал архитекторов Петербурга, велевшим якобы явиться на следующее утро во дворец, по предполагаемому повелению Николая I, из-за предполагаемого провала Исаакиевского собора под землю. Его величество был, мягко говоря, не очень рад этой шутке...

Время шло, и юношеское неприятие утонченной столичной и российской жизни, лишенной порядка, стало сменяться более глубокими размышлениями о природе человеческого творчества и подлинных ценностях бытия. При подготовке первого "Полного собрания сочинений Козьмы Пруткова" в 1884 году братья Жемчужниковы раскрыли, что создавая образ Пруткова, они нарисовали карикатуру на определенный тип российского бюрократа и бюрократического мышления.

Прутков, как бы олицетворяя этот тип, принял на себя набор качеств, которые хотели поставить в центр насмешки. Он вдруг стал считать каждую свою мысль и писание истиной, достойной публичного объявления. Это представление о чиновнике как обладателе истины, даже в интеллектуальной сфере, парализовало творческие силы. Проникнутый смелостью литературного виртуоза, Прутков популяризировался и завоевал себе славу, даря советы мудрости, не имея должного образования или понимания общественных потребностей. Его творчество было пародией на литературные формы, износившиеся со временем, и на морализирующие мысли, выраженные в унылой форме назидания.

Тем не менее, сам образ Пруткова послужил важной цели для российской литературы. Его персонаж показал абсурдность представления о литературе как о служанке государства, доведя это до крайнего смехотворного. Его существование подчеркнуло невозможность свести поэзию к инструкциям и искать поощрение внутри ограничений административного аппарата. Любой литературный чиновник, забывший об этом, в конечном итоге оказывался в положении, подобном Пруткову.